Античные энциклопедии
Греки не имели в лексиконе слова «Энциклопедия» — это запоздалое добавление в западные языки шестнадцатого века. Однако, у греков имелось слово — аналог английского «busybody» для назойливого любопытного человека c универсальными знаниями – «periergazetai». Таким примером был Сократ, которого интересовало познание себя через познание других. В тоже время, он воздерживался от заявлений, что знает о себе достаточно для дальнейшей передачи этого знания, более того, он часто заявлял что вообще ничего не знает.
Подобно Дидро, появившемуся 2000 лет спустя, Сократ любил находиться в гуще перекрестно вопрошающих друг друга людей в своей ежедневной активности, например, в их торговле и ремесленничестве. Для Дидро было существенным сообщить, как изготавливают ботинки, Сократ же вопрошал: «Как ты делаешь хорошие ботинки?, Что делает ботинки хорошими?», «Ты хороший сапожник? И что из этого?».
Одним словом, Сократ был тем, кого в английской литературе называли «busybody» — навязчиво-любопытный человек. В Апологии Платона, это любопытство было одним из обвинений, брошенных Сократу афинянами: periergazetai («Он ходит вокруг и задает вопросы»); — или «Сократ преступник и любопытный, изучает вещи на земле и в небесах».
Молодой Сократ проявлял интерес в космологии: «Когда я был молод, Цебес, я был чрезвычайно нетерпелив до такого рода мудрости [sophia], которые они называют исследованием природы [peri phuseos historian, что позже стало всем знакомой физикой].Я думал, что это славная вещь — знать причины всего, почему каждая вещь приходит к бытию и почему она погибает и почему лона существует; И я всегда тревожился вопросами наподобие «Холод и жар вследствие особой ферментации вызывают организацию животных, как другие говорят?» «Это кровь, воздух, или огонь создают наши мысли?» Или ничего из этого, а наш мозг оформляет ощущения слуха, зрения и обоняния, и из этого возникает память и мнение. И приходит ли знание из памяти, а мнение — из остального? И опять я пытаюсь выяснить, как эти вещи погибают, и я исследовал феномен неба и земли пока, наконец, не сделал свой разум абсолютно неприспособленным для такого рода исследований».
(Из диалога «О душе»).
Памятник Сократу у здания Академии наук в Афинах
Таким образом, Сократ, интересуясь энциклопедическими объемами вопросов, сфокусировался на природе знающего: «Я еще не могу, как дельфийские надписи, знать себя. И мне кажется нелепым, когда я даже не знаю, что исследую не относящиеся к делу вещи».
Взрослый Сократ противопоставлял себя софистам, которые были в некотором смысле энциклопедистами — за деньги они могли научить любого чему угодно. Также клеймо «интеллектуально навязчивого» приклеилось. И Сократ отверг взгляд на знание как на аккумулирование фактов о мире. Как Сократ заявлял на своем суде, комедия Аристофана «Облака» приписывает ему изречения разных нонсенсов — но это вещи «про которые я ничего не знаю, даже немного. И я говорю об этом, чтобы не бесчестить это знание, если кто-то в них мудр...» Если кто-то мудр, Сократ знал, что не знает. Здесь, он не знает, знают ли другие. Здесь он выполняет службу бога: рассматривать знания других скептически.
Как главные наследники Сократа, Платон и Аристотель смотрели на аккумуляцию знаний? Платон, в отличие от Аристотеля не был энциклопедистом. Исследователь Jaeger писал, что систематическое объединение всех наук было абсолютно чуждо Платону. Платон до конца своей жизни страстно оппонировал идее о том, что душа может знать что такое праведность, не будучи при этом праведной. Чтобы познать что-то требуется трансформация знающего. В Законах VII 817E, Платон перечисляет дисциплины, которые должны изучаться каждым человеком — миниатюрная «образовательная энциклопедия». Это повторяется через всю европейскую историю, поскольку поднимается вопрос что может (и должно быть) познано.
Платона также интересовали энциклопедические проблемы классификации. Элейский гость в «Государстве» говорит, что мы должны стараться увидеть общие качества вещей, а также различия между ними в той мере, в какой они существуют «в классах» (в «эйдосах»). И мы, сталкиваясь с непохожими вещами, нуждаемся во включении всего, что относится к одному классу, «на основе их сущностной природы» — в «один круг подобностей». Это базис Платоновского метода разделения и собирания, и «круг» знания, который мы можем найти в энциклопедиях с классами и подобиями вплоть до конца Средних веков, когда алфавитный порядок стал преобладающим.
По общему признанию, некоторые примеры в этом диалоге Платона звучат как загадки: что «сделано из мокрых и сухих материалов» и «куется огнем и без огня?» Ответ: класс сосудов. Какой класс может быть описан, как этот: «на земле и на воде, они подвижны и стационарны, они благородные и нет, но у них одно имя, потому что целый класс уже разместил кого-то на своих сиденьях и существует для этого?» Ответ: класс повозок. Гость из Элеи определенно наделен чувством юмора. Но проблема классификации до сих пор отбрасывает свою тень на многие энциклопедические стремления.
Для Аристотеля Вселенная была многообразием отдельных сущностей. Но они также разделялись на классы: Аристотель еще более вдохновлялся таксономией, чем Платон. Сами заглавия его книг (или, скорее, лекционных заметок) собраны его учениками в «отдельные сущности», создающие дисциплины: физика, метафизика, этика, эстетика (или «поэтика»), метеорология. Лицей (в греческом произношении — Ликей), который основал Аристотель в 335 г. до н. э., проводил работы по всем этим направлениям. Также у них была тенденция к составлению различных списков. Аристотель был коллекционером животных и пословиц. В сотрудничестве с Каллистеном он начал составлять полный список победителей Пифийских Игр, в котором через несколько лет насчитывалось 60 000 слов. Сейчас он утерян, как и исследования соревнований на Дионисийских и Ленейских фестивалях. («"Ах, эти греки! Они всегда хотят быть первыми!» — говорил Ницще). Легко вообразить современного Аристотеля, редактирующего Книгу рекордов Гиннесса.
Лицей в каком-то отношении, был первым университетом на Западе (как минимум, в Греции). Он был хорошо организован и у причастных к Лицею присутствовало осознание своей роли в развитии наук. Аристотель часто начинал исследование, концентрируясь на самом феномене, на том, чем манифестирует себя данная область знания. Лицей прилежно публиковал серии историй из различных областей бытия и мышления: история дисциплины есть часть самой дисциплины, и компиляция предшествующих идей сама по себе вносит вклад в текущую жизнь. Такая активность воплощает чисто энциклопедические побуждения — выяснить, что было сделано, чтобы потом добавить и скорректировать.
Различия между Платоном и Аристотелем не являются незыблемыми, они проницаемы. Есть ощущение, что Платон был более вовлечен в математику и подозрительно относился к обычному каждодневному языку, на котором основывались компиляторы энциклопедий. У Платона можно найти намеки на то, что тот, кто столкнется с «реальной реальностью» должен измениться, и это изменение будет как выход из темной пещеры или что-то родственное любви и бесконечному восхождению к созерцанию Формы Благого. Аристотель больше рассчитывал на командную работу исследователей, терпеливо сортирующих Вселенную, устанавливающих пределы, обрисовывающих различия, инвентаризующих и классифицирующих. Любопытно, что Аристотеля и его учеников называли «перипатетиками» (прохаживающимися или ходящими вокруг), так как Аристотель любил читать свои лекции, неспешно прогуливаясь.
«Платоническое» — прилагательное, которое мы применяем к величественно абстрактным телам и к интенсивной сублимированной любви.
Аристотель же дал свое имя разновидности сома — Parasilurus aristotelis. Но школа Аристотеля была движима идеей, что один ум (или мозг, или разум) может схватить целую тотальность с систематическим и взаимосвязанным размахом: все западные энциклопедии находятся в тени этой авторитетной идеи.
Платон и Аристотель, изображение на фреске Рафаэля
Знание продолжает аккумулироваться, чтобы быть записанным в еще более объемных компиляциях; моралисты продолжают задаваться вопросом «будет ли иметь такое знание какое-либо важное значение». Знание вещей в организованном и методичном виде и знание многих вещей, которые необязательно увязывать друг с другом — одна из главных контроверсий, прошедшая через всю античность. Плутарх написал целое эссе, где он цитировал Эдипа как пример нездорового любопытства. Идеал Маркуса Порциуса Катона был хороший человек и его жизненные установки (vir bonus, эхо греческого Kalos Kagathos — всесторонне развитый. То, что знаешь, находится в субординации с этой целью. Эллинофилы-римляне очень легко соблазнились греческой теорией: Катон составлял трактаты по ораторскому искусству, что является римским par excellence, а также по агрокультуре, медицине, гражданскому праву и военным дисциплинам. Как всякое патрилинейное общество, римские манускрипты изобилуют Praecepta ad Filium (советами сыну). В исполнении Катона, ценившего греческую мудрость, но греков как таковых, не любившего, советы звучали примерно так: «Сын мой Маркус, [...] Они — худшее и неуправляемое племя. Их писания испортили все. А самое худшее — когда они посылают к нам докторов. Они поклялись убить всех варваров медициной, при этом они берут за это деньги, чтобы им больше доверяли. Я запрещаю тебе иметь дело с греческими докторами». (Цитата Плиния Старшего из Естественной истории).
Хорошо образованные греки назывались утонченным словом «pepaideumenos» (тот, кто был образован). Бертольд Брехт как-то решил, что в немецком слове «scholar» есть что-то безвкусно пассивное и предложил заменить его на Gelehrte, что значило примерно то же самое, что и греческое слово. Но языковая инновация Брехта не прижилась и школяры остались школярами.
Но для Катона, который заботился о том, чтобы канализационные коллекторы были чистыми, а акведуки вовремя ремонтировались, греческие вакхические мистерии представлялись ужасными. Также ужасными ему представлялись финансовые права женщин. Полностью сохранился трактат Катона по земледелию De Agri Cultura, где он дает советы как сделать хозяйство прибыльным, как правильно организовывать складские запасы, как отжимать вина и ухаживать за оливками. Есть там и строки, посвященные лечению рабов — по мнению Катона, заболевшему рабу необходимо урезать рацион питания. Римские создатели энциклопедических произведений изначально распространяли свои знания через немногочисленные трактаты. Но ценности традиционного римского общества находились под угрозой, особенно во время Гражданской войны и Принципата Августа, поэтому была возрастающая потребность в обобщении всего, что знали, о чем думали и во что до сих пор верили. Также нужно было понять, что находиться в опасности или вообще утеряно. Как пример — De verborum significatu (О значении слов) грамматика Маркуса Вериуса Флаккуса. Он перечисляет традиции, мифы и верования, богов и монументы, языки и институции Италии.
От Посидониуса Родосского остались только фрагменты и названия книг. Мы знаем, что он много путешествовал и описывал людей, который он встречал. Также извество его репутация эрудита, создававшего труды по физике, астрономии, предсказаниям, геологии, сейсмологии, гидрологии, ботанике и других естественным наукам, также как и по математике, логике, антропологии, этике и истории. Все эти области делились на физику (включая метафизику и теологию), логику и этику. Все это было приведено в живое целое, в Космос стоиков.Отдельные вещи были органично взаимозвязаны симпатией (sumpatheia). Из фрагментов работ Посидониуса мы можем сделать предположение о стремлении создать энциклопедию в дни Римской Республики.
Главным оружием Цицерона была его речь. Его вдохновляла идея того, что энциклопедические знания должны быть использованы: применены в дискуссиях — для римлян, речь была наиболее мощным актом воздействия на публику, нежели письменные источники. Кто-то сказал что-то: вы распознали о чем говориться (либо обучились этому мгновенно прямо на месте), и вы в состоянии ответить с суде общей юрисдикции, настоять на своем, продолжая разговор — добавляя, приукрашивая, опровергая. В DE Oratore III 72 Цицерон говорит, что хороший оратор должен, помимо владения техническими приемами своего мастерства, быть философом и знать «все». История хороша как источник конкретных примеров, философия даст возможность различать плохое от хорошего, правду от фальши, даже астрономия, математика и поэзия могут быть использованы в судебных разбирательствах. Представьте только, сколько всего должен знать (или мгновенно выяснить) хороший юрист — не только писаные законы и конституцию. Идеальный юрист должен знать поведение людей, зависимых от наркотиков, летнее расписание ночных автобусов, как рвется одежда из вискозы, систему разделения обязанностей в городках Южной Африки. Обычному человеку эти знания покажутся ненужными и избыточными. Но не для юриста, для которого весь мир — сцена преступления. Варро, назначенный Юлием Цезарем главой публичной библиотеки Рима в 47 до н. э., учился в Афинах и был склонен к описанию древностей и к естественным наукам. Его Antiquitatum Rerum Humanorum et Divinarium libri XLI покрывала 25 человеческих вещей и 16 божественных.
Вот как это было организовано:
Вещи человеческие:
Книга 1. Введение
Книги 2-7. Человеческие существа
Книги 8-13. Места (Рим и Италия, остальная Европа, Азия и Африка)
Книги 14-19. Времена (столетия, Lustra (пятилетие), годы, месяцы, дни).
Книги 20-25 Вещи
Вещи божественные
Книга 26. Введение.
Книга 27-29 Человеческие существа
Книга 30-32 Места
Книга 33-35 Времена
Книга 36-38 Вещи
Книга 38-41 Боги и Богини
Мы знаем эту организацию от святого Августина, но сама работа, видимо, утрачена. Даже обсуждая географию, Варро был главным образом обеспокоен прояснением аллюзий в поэтических топонимах.
Его Девять Книг Дисциплин сформировали образовательную энциклопедию. Работа сфокусирована на девяти искусствах грамматики, диалектики, риторики, геометрии, арифметики, астрологии (еще не современной астрономии), музыке, медицине и архитектуре. Срезав последние две дисциплины, список получил семь «свободных искусств», что Средние Века назвали «trivium» (первые три) и «quadrivium» (остальные).
Naturales quaestiones (Естественные вопросы) — одна из последних работ Сенеки Младшего, перед тем как он совершил суицид по приказу своего неблагодарного ученика Нерона (кстати, жена Сенеки Паулина, вскрыв себе вены, тоже последовала за мужем). «Естественные вопросы» представляли собою семь книг, содержанием своим большей частью заимствованных у предшественников. У Сенеки мы находим описание штормов и паргелиев, метеоров, землетрясений, комет, снега и источников Нила. В эти книги также включены и более практические вещи, например, устройство водопровода или отопительной системы римских бань (гипокауст). В традиции стоиков такая информация о физическом мире была основанием для этических размышлений.
Плиний Старший, автор Естественной истории (Naturalis historia), не очень много уделял времени личным исследованиям и не проводил научных экспериментов. Его тянуло к чудесам (mirabilia). Он любил сочетать традиции, слухи, легенды и рассказы путешественников о неведомых странах. Плиний понимал, что большинство вещей, которые мы знаем, мы знаем только понаслышке, а правда это или нет — этот вопрос, похоже, не сильно его волновал.
Святой Августин дожил до разграбления Рима готами в 410 г. Его произведения De doctrina Christiana (Христианская доктрина) и De Civitate Dei (Город бога) являются, по сути, энциклопедическими. В первой описывается христианское образование: все, что верующий должен знать. Вторая же — своего рода негативная энциклопедия, сборник того, что не только не нужно знать, а, напротив, знание и вера в это приведут к катастрофическим последствиям. Со времен Августина как минимум до семнадцатого столетия, все энциклопедические работы в Европе носили религиозный оттенок. Например, много энциклопедий того времени посвящены каталогизации ересей, должны же были борцы с ними хорошо знать своего врага. Именно благодаря этим работам мы все еще имеем обширную информацию о самых экзотических ересях, несмотря на энергичное подавление всякого инакомыслия религиозными властями. В Константинополе в начале 12 в. Евфимий Зигабен составляяет Dogmatika Panoplia, пожалуй, самую внушительную компиляцию ересей, включая гностические и мусульманские. Но ереси, парадоксальным образом нашли приют в литературе, их разоблачающей. Они светят нам из старинных манускриптов языками перевернутого пламени и пятиконечными звездами.
Средние века
Кассиодорус (485-585) работал в администрации остготского короля Теодориха, и в 526 г., после смерти Теодориха, возглавил гражданскую службу. Вскоре, в 540 г. он удаляется и основывает монастырь с удачным названием Vivarium. Здесь он проживает до конца своей жизни, укрытый от волнений внешнего мира, изучая работы ранних грамматиков. Он увлекается коллекционированием и сопоставлением манускриптов в желании сохранить как можно больше языческих источников на благо христианской церкви. Свои работы он составлял, как он сам писал, "как инструкции простым и неотесанным братьям". Одна из его работ быле не меньше чем история всего мира от его сотворения до современных Кассиодорусу времен (Хроники, 519 г.) Его иаиболее влиятельный труд — «Institutiones divinarum et saecularum litterarum» (Институты божественной и светской литературы). Во второй части обсуждаются семь вольных искусств, благодаря чему энциклопедия оказала большое воздействие на культуру средних веков.
Рабанус Маурус (или Харбанус — его имя родственно старогерманскому hraban — ворон) жил в 780-865 гг. и был аббатом Фульды и архиепископом Майнца (его родного города). Он был бенедиктианским монахом, учившимся вместе с Алкуином. Рабанус Маурус наслаждался репутацией самого образованного человека своего времени. Его энциклопедические работы собраны в корпус De rerum naturis or De universo, насчитывающий двадцать две книги, написанных в 840-е годы. Как многие подобные компиляции, это было наставление проповедникам, разъединенное на разделы от Книги 1 (Бог и ангелы) до книги 22 (месяцы, еда, суда и инструменты, использующиеся в поле и садах, а также уход за лошадьми). Книга восьмая представляет собой бестиарий, с обсуждением львов, тигров, леопардов, а также «риноцерусов» — носорогов и единорогов, слонов, грифонов, хамелеонов, рысей, гидр и драконов, ежей, муравьев, лягушек, саламандр и морских змей.
В работах Исидора, епископа Севильского с 600 г. мы находим что-то вроде лингвистического поворота в области энциклопедий. Он был известен своими учительскими талантами — его ученик Бруалио, епископ Сарагоссы, писал: «В нем античность утверждается сама — или, по-другому, наше время заложило в нем картину античной мудрости: человек, практиковавший любую форму речи, он находит нужные слова для невежд и образованных, и непревзойдён в изысканном красноречии там, где появляется для этого возможность». Исидор возглавлял четвертый Совет Толедо в 633 г., который объединил церковь и государство и провозгласил терпимость к евреям (несмотря на книгу «Contra Iudaeos» Исидора). Он продолжил героическую и неблагодарную работу своего брата Леандера, его предшественника на посту епископа Севильского по насаждению католического мировоззрения среди Вестготов-ариан. Если верить Данте, Исидор сейчас находится в раю. Исидор Севильский старался писать всеобъемлюще — De Rerum Natura (О природе вещей) было описанием вселенной, посвященное Вестготскому королю Сисебуту, «в котором он прояснил некоторые неясности, касающиеся элементов, изучая труды французских отцов церкви а также философов» — писал Браулио. Crinica была историей мира, De Ordine Creaturarum (О порядке созданий) обозревала как материальные, так и духовные измерения реальности. Наиболее энциклопедичная работа Исидора, однако, была Etymologiarum sive originum libri XX (Двадцать книг по истокам этимологии), обычно исвестная как просто «Этимология Исидора». Браулио так описывает этот труд: «громадная работа, которую Исидор оставил неоконченной, и которую я разделил на 22 книги, так как он писал по моей просьбе. И тот, кто вдумчиво прочитает эти книги, не будет больше невеждой в божественных и мирских делах».
Исидор Севильский, картина Бартоломе Эстебана Мурильо
Плиний Старший, Солинус, Аристотель, Юстиниан, Лукреций, Кассиодорус, Сервиус, Амброзо, Августин, Оросиус, Тертуллиан, Исидор — все они не чуждались языческого наследия, но это стало редкостью в Средние века. У Исидора не было привычки критиковать свои источники. Он сам подвергался критике за устаревшие сведения. Исидор повторял анекдоты своих предшественников (которые сами главным образом цитировали друг друга), будучи убежденным, что правда не обязательно лежит в соответствии текста и мира. Само заглавие Ethymologiae показывает, что Исидор считал, что реальность может быть достигнута через язык и через его сущность, что вполне созвучно Кратилу, досократическому философу, считавшему, что для каждого явления есть природное имя (правда, по другим источникам, Кратил считал, что ни о чем нельзя вынести определенное высказывание и, поэтому, вообще лучше молчать). В двадцати томах Исидор охватывает грамматику, риторику, логику, арифметику, геометрию, музыку, астрономию, медицину, право, хронологию, теологию, зоологию, космографию, географию, межевание, минералогию, агрокультуру, военное искусство, корабли и постройки. Но вся эта тематика принесена под влиянием означающего. При этом Исидор полагал, что «истинные» значения всех вещей (этима) была такова, как в языке, откуда они заимствованы — еврейском. Из значения впоследствии стали скрытыми и должны быть восстановлены через его собственную этимологию, главным образом на латыни и греческом. Сам Исидор писал: «Знание этимологии часто необходимо для интерпретации, ибо когда ты видишь откуда пришло имя, ты схватываешь его более быстро. Не все имена, однако были даны древними в соответствии с природой вещи. Некоторые даны по прихоти, как мы иногда называем наши поместья или рабов сообразно нашей фантазии».
Исидор руководствовался формой и звуком слов, нежели этимологией в современном смысле. «Пчелы (apes, лат.) так называются, потому что цепляются между лапками (pes, лат.) или потому что они рождаются без лапок [греческая негативная частица + латинское слово = a-pes]». Не будем утомлять читателя подобными примерами, у Исидора их огромное количество. Тем не менее, его энциклопедия считалась в то время авторитетной и образцовой, чему свидетельствуют ее частые цитирования других авторов-энциклопедистов, напр. Филиппа де Таона, автора бестиария.
Еще одна замечательная энциклопедия средневековья — Hortus Delicarium (сад желаний), появившаяся в 1185 г. Автор энциклопедии - Геррад из Ландсберга, «Битва добродетели и порока». Весь труд монахини занимал 300 страниц пергамента формата folio и включал 340 миниатюр, на которых изображено 9000 фигур. К иллюстрациям следовали подписи на латинском. Выдержки из античных писателей сопровождались стихами самой Геррад.
Вот описание ангелов из этой книги:
«Относительно ангелов: Все разновидности ангелов названы духовно по своей природе. Более того, они получают различные титулы соответственно своим обязанностям, а именно: серафимы, херувимы, троны, доминионы, соверены, сильные, благодетельные, архангелы, ангелы. Серафимы, например, благодаря своим особой близостью к Творцу, сжигаемы ни с чем не сравнимой любовью к нему. Поэтому, тех, кто горит, называют «серафим». Далее, херувимы названы так за всеобъемлющее знание, приобретенное за счет близкого созерцания бога».
Оригинал манускрипта во времена Французской революции переместили в библиотеку Страсбурга, которая сгорела в 18700 г. во время франко-прусской войны. К счастью, к тому времени было сделано несколько копий.
Сцена ада из манускрипта Геррад
Любопытно, что энциклопедия Геррад из Ландсберга дает первое описание кренделя.
Гервасий Тильберийский (Gervase of Tilbury, 1150-1220), выходец из норманнской знати, отличался несколько более приземленными в плане религии устремлениями, но его работа имела моральное значение: Гервасий надеялся создать некое «зеркало» для англо-норманнской знати, вдохновляясь энциклопедиями, бывшими до него. Он много путешествовал, служил у Генриха II, на Сицилии Отон IV назначил его маршалом Арелата (небольшого бургундского королевства). Чтобы развлечь короля («пробудить этого сонного императора») Гервасий заканчивает в 1211 свой труд Otia imperalia, известный также как Solatio imperatoris. Труд разделен на три части - в первой обсуждается создание мира, сатиры, фавны, потоп и радуга, последовавшая за потопом; вторая книга продолжает историю сыновей Ноя; третья книга посвящена чудесам (mirabilia) и легендам.
Списки чудес, к слову сказать, привлекали критическое внимание церковных мыслителей, которые были движимы более доктриной и ортодоксией, чем праздным любопытством. Чудеса способствовали эпистемологическому изумлению (представьте что делается!) - разновидность позиции «поверь в это или нет», что контрастировало с «верь или иначе...» серьезных клириков. Чудеса Гервасия включали магнит и снабжение солью Дройтвича, теперь празднуемое как «Droitwich Spa». В одной из глав Гервасий напоминает Отто, что с Рождества по Летнего солнцестояния вода в Дройтвичских колодцах становится очень соленой. Сейчас мы знаем, что по солености они могут соперничать с Мертвым морем. Тем не менее, весь остаток года вода вполне пресная. Гервасий также упоминает яблоки Пентаполиса, которые были для него пятью городами равнины, затопленной Мертвым морем. «В землях Содома яблоки прекрасны на вид, но если из разломить, внутри долько дым и пепел» (перевод S.E. Banks и J.W. Binns). Яблоки стали таковыми предположительно со времен уничтожения Содома. Эти яблоки упоминаются также и в других источниках, включая Шатобриана, наблюдавшего во время ближневосточного путешествия два вида фруктов, похожих на злосчастные яблоки. «Женщины все еще могут превращаться в змей» — писал Гервасий — «факт определенно примечательный, но не отвергнутый. Потому что в Англии мы часто видим мужчин, превращающихся в волков согласно фазам луны. Галлы называли такого рода людей gerulfi, в то время как англичане зовут их werewolves, were — английский эквивалент uir (человек)». Эта этимология слов вполне корректная согласно современным источникам. Кроме всего вышеупомянутого, Гервасий был проницательным собирателем фольклора, включая Артуровский цикл легенд.
Переход от латыни к местным языкам в Средние века существенно расширил читающую аудиторию. Готье де Мец в тринадцатом веке на одном из лотарингских диалектов пишет энциклопедию в стихах Image du monde (1245 г.), также известную еще как Mappemonde. Это произведение приписывается также фламандскому теологу Госсуину, но многие считают Готье де Меца и Госсуина одним и тем же лицом. Одна из самых необычных энциклопедий, примечательная уже самой своей формой (большинство энциклопедий на свете все-таки написаны не в стихах). Готье де Мец обращался к ряду латинских источников, в первую очередь Imago Mundi Гонориуса Аутуна, а также Джакобо Витриако и Александра Некама. Энциклопедия Меца включала в себя создание мира, географию, астрономию, сокровища, монстров и циркулировала все Средневековье во многих манускриптах на многих языках, зачастую прекрасно иллюстрированная.
Пожалуй, на Гервасии мы закончим со средневековыми энциклопедиями, остается упомянуть еще нескольких значительных деятелей того времени:
- Vincent of Beauvais, лектор и капеллан суда Людовика девятого, написавшего Speculum majus для того, кто впоследствии станет Святым Людовиком.
- Brunetto Latini, положивший начало чисто светским энциклопедическим произведениям. Его учеником был Данте, его большим поклонником был Наполеон, Брюнетто увлекается Сеттебрини в «Волшебной горе» Томаса Манна, которая, в свою очередь тоже может считаться почти энциклопедическим произведением.
-Domenico Bandini «Fons memorabilium universi»
Энциклопедии эпохи Возрождения
В период от Ренессанса до Энциклопедии Дидро и Д'Аламбера происходит постепенное ослабление контроля церкви, но сохраняется очарование сверхъестественным и также остается огромное количество унаследованных мифов и легенд. Барочная Anatomy of Melancholy Роберта Бёртона содержит отсылку к слову «Энциклопедия»: «Пусть у них будет эта Энциклопедия, всё это знание мира». Книга вышла в 1621 г. и охватывала анализ меланхолии, ее примеры с подборкой художественных и научных произведений, а вторая часть предлагала способы лечения. Книга изобилует ироничными замечаниями «Каким образом они предполагали существование какой-либо помощи? Скорее поможет темный и задумчивый ангел c гравюры Дюрера «Melancholia I» с бесцельно разбросанными вокруг инструментами». Кстати, разбросать все к чертям действительно иногда помогает в тоске. Книга Бёртона зачастую показывает взаимосвязь между знанием и безумием, цитируя множество источников, но с мрачной перспективы меланхолии, которая пронизывает эту истинную энциклопедию смесью паники, апатии и мрачной предопределенности. «Теряющий остроту, несогласованный, неустроенный ум, я, неспособный достичь даже поверхностного опыта в чем-либо, имел большое желание поверхностно охватить все, стать aliquote in omnibus, nullus in singularis» — говорил Бёртон. «Я прочитал много книг, но бесцельно, за неимением лучшего метода; я беспорядочно перелистывал разных авторов в наших библиотеках – безрезультатно». Далее следует длинный перечень вещей, которые Бёртон позволил себе игнорировать – «эти обычные россказни о войне, чуме, пожарах, наводнениях, кражах, убийствах, избиениях, метеорах, кометах [...]». Это напоминает список сансарических вещей, от которых должен освободиться ум: в раннебуддийских текстах объекты и активности тщательно перечислены и сгруппированы, им придается знак отрицания — просветление не здесь. Энциклопедия во многих отношениях является пособием то тому, что существенно и спасительно, а что нет. (Джорджо Валла в 1501 г. написал «De expetendis, et fugiendis rebus opus» («О вещах, к которым надо стремиться и которых стоит избегать»). Конечно же, Бёртон наполнил свое произведение войной, чумой и кометами. Между тем, книга действительно ставила перед собой благородную цель — исследовать во в всех аспектах меланхолию и, тем самым, полностью описав ее, излечить. Для современных психологов напоминаем — это происходило в 1621 г.
Другие писатели раннего нового времени были более оптимистичны относительно образовательного значения подобного рода списков, особенно если освободить их из перечислительных тюрем в и использовать in sermo, в выразительной речи и письменности. Эразм рекомендовал ученикам носить блокноты — в один они собирали бы «эпитеты, идиомы, фигуры речи, которые пригодятся им при чтении (Copia Verborum), а в другой — остроумные высказывания, анекдоты, мифы, исторические события (Copia Rerum)». В эпоху Ренессанса это было всеобщей тенденцией для учеников — становиться компиляторами, нежели пионерами новых идей. «Шестнадцатый век был первой великой эрой антологий и словарей, коллекций и сборников, в которых выдержки из классических текстов были легко доступны для цитат и воспроизведения», отмечает Bolgar. С этих пор Adagria и Apophthegmaga Эразма и Epitheta и Officina Текстора (Jean Tixier de Ravisi или Ravisio Textor, 1480-1524) заняли достойное место среди других. Эразм считался, по словам Уолтера Онга, наиболее влиятельным коллекционером обыденных вещей в Западном мире. Ephiteta была по сути огромной copia verborum, «большим тряпичным мешком для версификаторов», а Officina представляла соответствующий том материала, из которого можно получить copia rerum. Эти сырые и неуклюжие книги, тем не менее, были основой, на которой были построены великие вещи.
Прим. Онг, Уолтер: президент Ассоциации современного языка, католический священник, филолог, преподавал в Сент-Люиvском университете.
Текстором был предложен алфавитный порядок, информация стала более удобной как для использования, так и для печати. Онг отметил этот скачок от аудиального к визуальному: он оказал влияние на все энциклопедии и все похожий материалы со ссылками. Officina похожа на словарь цитат, и первые записи взяты из античной литературы. Сначала читатель находит перечень смертей, включая утопленников, людей, разорванных лошадьми, убитых змеями, убитых львами, убитых собаками, убитых молнией, умерших от голода или жажды и даже смертей от смеха и переедания. Текстор перечисляет все, известные ему такого рода эпизоды, включая античные суициды, обстоятельства которых могут быть найдены благодаря ссылочной системе. Встречаются в книге и такие категории «Дрессировщики монстров и диких животных, четыре элемента, сикофанты, шуты, паразиты, толстые и тонкие люди, знаменитые сады, спящие люди (somnolentes), валяльщики шерсти, колонны Геркулеса» (99). Это «всеоблемлющие заголовки», такие же как «Тот, знаменитый разными вещами». Эксцентрическая природа этих категорий потрясает (но не более чем современная Википедия), а у Текстора имелись и другие разделы — про людей, которые плохо пахнут, различные виды причесок, различные виды экскрементов, перечень разнообразных червей.
Epitheta превращает энциклопедию в словарь синонимов: вы должны знать что-то про «главное слово». Чтобы избежать повторения слова «Париж», как заметил Паскаль, вы можете называть его «столицей Франции», но нужна информация, что это действительно так. Epitheta полна прямо-таки извращенного очарования этими играми в слова — Ахиллесу присваивается 48 эпитетов, а также множеству другим людям и целым нациям. В книге Текстора можно обнаружить отголоски из тысяч произведений Западной Европы. В индексе Текстора только первые буквы располагались по алфавиту, так что, в целом, каталогизация была достаточно случайна. Аполлон стоял первым, как покровитель поэзии, все остальные слова с буквы «а», ,имеющие отношения к поэзии, стояли после.
Еще одна внушительная компиляция – Theatrum humanae vitae (Театр человеческой жизни) Теодора Цвингера старшего (1533-88), собравшего выдержки из исторических произведений. Он назвал свою работу «исторической расподией» (от греческого «rhapsoidein», сшивать вместе. При этом использовались диаграммы, которые от страницы к странице были с перекрестными ссылками в виде астерисков или кинжалов. Все это зачастую выходит из-под контроля, и в книге чувствуется желание достичь опрятности сродни методам Декарта или системе Encyclopedie Дидро.
Сегодня, собрания обыденностей и банальностей отошли на периферию, по словам Онга «и сосредоточились в словарях шуток и цитат для послеобеденных разговоров, они не служат больше ученым, для которых ренессансные сборники, собственно и писались». Но Онг писал на заре Википедии. Текстор и Цвингер более близки Гомеру, чем это кажется на первый взгляд: Гомер и другие поэты, излагавшие свои мысли устно, были такими же «энциклопедистами, репозиториями ноэтического в своей культуре».
Теодор Цвингер старший
Последняя из великих, алфавитно структурированных энциклопедий на латыни — Encyclopaedia cursus philosofist (1630 г.) в семи томах, написанная немецкий протестантским теологом Иоганном Хейнрихом Альстедом. Перри Миллер в своей книге «New England Mind» так писал о ней «Это было действительно не что иное как короткое изложение, в последовательных и пронумерованных параграфах, всего, что ум европейского человека продумал или совершил. Работы 500 авторов, от Аристотеля до Якова I, переработанные и приведенные в систему, включая Фому Афинского, Дунса Скотта и средневековые манускрипты, такие как De Natura Rerum».
Латинский язык начинает быстро вытесняться европейскими вернакулярами. Это стало и преимуществом, и недостатком. Позитивное влияние вернакуляры оказали на развитие собственных культур, негативное — произошел постепенный слом пан-европейской культуры, медиатором которой служила латынь. Republic of Letters была составлена не на латыни, а на французском. Le grand dictionnarie historique (Луи Морери, 1674 г.) был на французском и составлен в алфавитном порядке, также как и работа французского лексикографа Антуана Фюретьера (1619-88) Dictionnare Universel, посмертно опубликованная в Гааге и Роттердаме в 1690 г. Разница между энциклопедией и словарем в то время была очень размытой. Энциклопедии часто содержали короткие лексикографические справки, не длиннее определений, а словари разворачивали энциклопедического масштаба дискуссии, со множеством примеров, содержащих информацию о мире, уходящую далеко за пределы простой дефиниции нужного термина. Фютерьер, например, своим параллельным предварительным изданием 1675 вызвал ярость Французской Академии, которая в то время вела тяжелую работу над своим собственным словарем французского языка. Фютерьер был исключен из Академии «за плагиат», но его работа была признана более полезной, чем словарь самой Академии. К сожалению, автор не дождался полного прижизненного издания своего словаря, на которые он потратил сорок лет жизни. Над словарем Фютерьера хорошо поработали иезуиты, эти мастера творческого присвоения чужих трудов и в 1704 г. вышел их Dictionnaire de Trevoux.
Как и любое другое время, раннее Новое Время характерно своими героическими предприятиями, которым не суждено было завершиться. В одиннадцатом издании Britannica вот так уничижительно комментирует одного из своих обреченных книжных предков:
«Жан Магон, истореограф короля Франции предпринял попытку написать французскую энциклопедию в героических стихах. Предполагалось издание 11 томов в 20000 строк каждый, и украсить все это достаточно бессмысленным орнаментом. Но он не закончил свой труд, так как был убит ночью грабителями в Пон-Нёфе, в Париже, в 1662 г. Часть его рукописей была издана в Париже в 1663 г. под названием «La Science universelle», fol., 348 страниц по 11 000 строк. Книга начиналась природой бога и заканчивалась историей падения человека. Эти стихи, по мнению Луи Шодона и Антуана Деландина, были самые нервозные, некорректные, неясные и плоские во всей французской поэзии. Пока автор дружил с Мольером, он в качестве актера принимал участие в постановках.»
Франция и Германия были не единственными европейскими странами, в которых расцвели энциклопедии. В 1689 г. Падуан Пивати, прагматик и эмпирик, пишет Dizionario poligrafico (полиграфический словарь). Вот запись об ископаемых из четвертого тома:
«Многие годы находки окаменелостей в различных местах вызывают любопытство у лучших физиологов и натуралистов. окаменевшие рыбы, найденной в местах, удаленных от моря или вообще на вершинах гор; зубы слонов и кости животных, погребенные в глубоких пещерах. Некоторые утверждают, что это просто раковины, но раковины, найденные на глубине, во всех отношениях идентичны морским раковинам [...]Никто, однако, не объяснил это лучше Вудворда в его Natural Hystory of the Earth (1704) [...], полагавшего, что массы земли были разрыхлены водой, новые массы затем наслаивались на прежние, образовывая постепенно слои».
Традиционные идеи были предметом скептицизма. Вот статья «Магия» из 7-го тома:
«Scoto Inglese (Дунс Скотт) доказал, что все эффекты, приписывающиеся магическим силам являются просто иллюзией, а заклинания магов – ничего более чем трюки и обман, вводящий в заблуждение невежественных и суеверных людей».
Много энциклопедий все еще писались католическими и протестантскими священниками. Но сам факт этого не всегда свидетельствовал о религиозной ортодоксальности. Как мы видим на примере Бёртона, информационный взрыв, вызванный изобретением книгопечатания в отсутствие централизованных методов отбора информации, после спада популярности средневековых summae, может привести не к кумулятивному синтезу знания, а к чувству бессильного скептицизма и недоверию к информации в целом. Какое право имел кто-либо заявлять о существовании единорогов, ангелов, или ведьм? Какая польза была от любого канона изучения книг в эпоху, когда разные каноны знания противоречили друг другу – католичество против протестантизма, христиане против мусульман, европейцы против китайцев, а целые области знания становились устаревшими в свете новых открытий?
Несмотря на эти противоречия, печать книг кардинальным образом изменила культурный ландшафт Европы и всего мира. И изменила к лучшему.
В 1692 г. в Роттердаме Pierre Bayle (1647-1706) публикует «Project et fragments d’un dictionnaire critique» как пример того, о чем он собирался написать большой труд. «Я пришел к идее собрания самой большой коллекции ошибок, содержащихся в словарях». Другими словами, он хотел издать энциклопедию, разоблачающую ошибки и неадекватности предыдущих энциклопедий. Но, впоследствии он решил, что его работа не принесет публичного одобрения и будет собирать пыль в книжных магазинах. Поэтому его план изменился в сторону расширенного издания Dictionnaire historique et critique, сочетающего факты и философские комментарии. Книга была издана в 1697 г. и Bayle отчетливо показывает в своем произведении, как научная революция предшествовавших сорока лет революционизировала мышление. Его работа была критическая и в тоже время весьма познавательная.
Словарь осудила Французская Реформаторская церковь Роттердама, где сам Bayle, будучи кальвинистом, искал убежища от католической Франции, где церковь также осудила эту книгу. Возможно, работа Bayle стала стилистическим символом репрессий церкви и государства. Книга содержала не прямые нападки, а ироничные и поддразнивающие власти пассажи. Была проделана огромная работа по приведению в порядок ссылочного аппарата, сносок и отступлений. Есть предположение, что манера изложения у Bayle материала повлияла на структуру Энциклопедии Дидро.
Наше время
Дени Дидро и Д'Аламбер
Первый том великой французской Encyclodedie под редакцией Дени Дидро и Д'Аламбера начинавшийся с буквы "А", был опубликован в 1765 г. Том 17-й, опубликованный в декабре 1765 г. заканчивался на слове Zzuene (город на ниле, ныне называющийся Асуан, а в древности — Сиена. Энциклопедия включала 11 томов иллюстраций, 5 томов дополнений, и индексный двухтомник, содержащий 20 миллионов слов. В некоторых местах можно найти противоречивость взаимосвязей. Особенно это касается статей Дидро, в которых наиболее скучные места он поручал писать неутомимому шевалье Луи де Жакуру. Примечательно, что Жокур, как и многие участники этого грандиозного проекта, сам стал объектом изучения — уже совсем в наше время про него было издано несколько работ (Frank A. Kafker, Eighteenth-Century Studies, 1973., «Jaucourt’s Use of Source Material in the Encyclopédie», James Doolittle, 1950.)
Вот пример статьи из этой книги:
АГУАКСИМА (Nat., hist. bot.) Растение из Бразилии и островов южной Америки. Это все, что мы можем про него сказать; и хочется спросить — для кого делаются такие описания? Они не предназначены для аборигенов, которые, по всей вероятности, знают больше качеств агуаксимы, чем приведено здесь, и им нет необходимости напоминать, что агуаксима произрастает в их странах. А для нас какой смысл узнать о том, что агуаксима растет в Бразилии если это все, что мы узнаем? Если я упомянул это растение и несколько других, у которых отсутствуют характеристики, то это для тех читателей, которые предпочитают не найти ничего в статье, или даже найти там глупую ремарку, чем не найти статью вовсе.
Вот еще:
ВЕРА Убеждение в правоте факта или высказывания либо потому что не предпринималось попыток исследования их, либо потому что исследование было проведено неправильно, либо потому что исследование было проведено правильно. Только в последнем случае причину для убеждения можно считать удовлетворительной [...] См. ДОВЕРЧИВОСТЬ, ВЕРА. Ссылка приводит нас к такому описанию: ДОВЕРЧИВОСТЬ — это слабость ума, приводящая к согласию с высказываниями или фактами без всяких их доказательств.
Это не единственная ссылка, поднимавшая на ноги цензоров, но купорос иногда применялся либерально. Целью Энциклопедии было «изменение общего порядка мышления». В следующем столетии большинство европейских энциклопедий представляло материал более традиционно.
Происхождение Encyclopaedia Britannica
Первое издание энциклопедии, остающейся до сих пор традиционной в англоговорящем мире было предпринято тремя жителями Эдинбурга — Andrew Bell, Colin Macfarquar и William Smellie. Первые два отвечали за финансовую сторону бизнеса, Смелли же, наиболее одиозная фигура из этой троицы, отвечал за написание и редактирование статей. Смелли получил приз за лучшую редакцию Теренса, публиковавшего анти-Линнеевскую трактовку пола растений. Он был основатель Ньютоновского общества в Эдинбурге, прививавшего вкус к знаниям у молодежи. При всей своей энергии и работоспособности, Смелли, тем не менее, страдал тяжелой зависимостью от алкоголя. Сначала Британника планировалась как ответ Дидро — вместо атомистического беспорядка французской Энциклопедии, англичане публиковали длинные и согласованные статьи, организованные более систематично. Цель работы емко и кратко выразил Смелли: «У нас нет недостатка в оригинальных статьях, мы имеем доступ к лучшим книгам по почти лбьому вопросу. Конструкция энциклопедии буде заключаться в выделении полезных мест и отбрасывании пустяков». Работа включата 150 источников — предшествующие энциклопедии и словари (напр. Dictionary of Arts and Sciences Чэмбера, эссе Фрэнсиса Бэкона (возможно, курьезный выбор, учитывая особенности характера Бэкона), Юма, Локка, Вольтера философские работы Джона Балфура и различные периодические издания.
Энциклопедии — это монументы мимолетности. Вскоре было задумано второе и третье издания энциклопедии Британника. Редактором оказался Джеймс Тайтлер (James Tytler), компилятор и сократитель статей, неудавшийся фармацевт и литературный подёнщик. Он также, как и Смелли, отдавал должное алкоголю, его преследовали банкротства, но при этом был человек высокой работоспособности и разносторонних талантов — помимо политики, музыки и сочинения стихов, его привлекали полеты на воздушном шаре, он даже построил свой собственный шар пролетевший 350 футов над Comely Gardens в Эдинбурге, последующие попытки были еще менее удачны.
На политическом поле он требовал большего представительства шотландцев в Парламенте, одобрял Французскую Революцию и призывал британцев не платить налоги. В конце концов, Тайтлер был объявлен вне закона за подстрекательство к мятежу и, счастливо избежав репрессий, отбыл в Америку, где проживал в Салеме, Массачусетс. Привычку к кутежам он не бросил, и однажды зимою 1806 г. он ушел не очень трезвый из дома, а через два для его бездыханное тело море выбросило не берег.
Третье издание Британники вышло в 1797 г., в восемнадцати томах, посвященных королю Георгу III. Статьи стали более объемными, например, статья "Америка", расширилась с 18 страниц (второе издание) до восьмидесяти.
«Британника», наверное, самая старая энциклопедия, продолжающая издаваться до наших дней Последнее ее издание — пятнадцатое, вторая версия которого выходила в 1985-2010 гг.) Кроме этого, существует Global Edition 2019 г., насчитывающее 30 томов и 40 тыс. статей.
Между Европой и Америкой
Энциклопедии мусульманского мира
На арабском энциклопедия называлась словом «адаб», в целом это означало комбинацию дидактических и эстетических текстов. Адаб возник в доисламские времена и восхвалял ценности племенного, номадического общества, любовь к животным, рыцарство и гостеприимство. Основание Багдада в 762 г. положило также начало смешению рас, народов и традиций, и в 830 г. (до разрушения монголами) просуществовал Bait-al Hikma (Дом Мудрости), служивший своего рода укрытием для античной литературы, истории и философии эллинистического мира, Среднего Востока и даже Индии. Примечательно, что Аббасидский халиф Аль-Мамун поощрял переводы с греческого на арабский. Одним из наиболее энциклопедических умов арабского мира можно было назвать Ибн-Кутайбу (828-889). Его Китаб "uyun al-akhbar" (иногда переводится как «Книга источников информации» или «Книги выбранных повествований»), вышла в десяти томах и затрагивает власть, войну, знать, характер, учение и красноречие, аскетизм, дружбу, молитвы, еду, женщин. Во многом, это практические советы как поступать сообразно ситуации и этикету. Из арабских энциклопедистов нельзя также не упомянуть Аль-Кварицми, произведение которого иногда называют «первой арабской энциклопедией наук». Были и загадочные персонажи, например, Ихван аль-Сафа, участвовавшем с собрании тайного общества Братьев Чистоты (предположительно в Басре, но это не достоверно). Три вечера в неделю они собирались, чтобы обсудить интересующую тему, например астрономию. На третью ночь проводилась литургия - молитва Платону или секретный псалом Аристотелю. Тайное общество было иерархично по возрасту и делилось на четыре ступени посвященных. После себя эти ребята оставили то, что сейчас называется Encyclopaedia of the Brethren of Purity (Rasa'il Ikhwan al-Safa). Братья описывали себя как «спящие в пещере», скрытые от людских глаз дабы избегнуть бедствий от контактов с другими последователями Пророка, имевшими другие взгляды на всю эту мистерию. Благодаря конспирации, их работа иногда приписывается «Скрытому Имаму» — посланнику сообщений, иногда в третьем, иногда в первом лице.
Но вероятнее всего коллективное творчество. Работа состоит из 52 писем, разделенных, как и сами Братья на 4 части — 1 часть - математика, арифметика, геометрия, астрономия, география, музыка, и аристотелевская логика.
2 часть — 11 писем о естественных науках, форме и содержании, поколение и испорченность (corruption, влияние греческой терминологии явно прослеживается), металлиргии, метеорологии,сути природы и классов растений и животных. Третья часть «психологическая» — десять писем о природе разума и умопостигаемости, временных циклах, любви, воскрешению, причинам и следствиям, определениям и описаниям. Четвертая часть религиозная и содержит 11 писем — религиозные секты, добродетели Братьев Чистоты, настоящая природа подлинной веры, божественный закон. Индивидуум, следовавший энциклопедии Братьев Чистоты становился «чистым человеком» — частью вселенной, и, возможно, после смерти его ждало еще какое-нибудь существование — пантеистичеки-эманационистские взгляды прослеживались в мусульманском мире в попытках интегрировать в этот мир античную философию, гностиков и герметические традиции. Братья Чистоты не были фанатиками, они старались просто узреть истину в любых ее проявлениях, даже самых синкретических. И оставили нам прекрасный образец арабской энциклопедии и литературы в целом. Эта энциклопедия оказала большое влияние, особенно в Андалузии, где ею вдохновлялся великий суфийский писатель Ибн-Аль-Араби. Кроме того, ей восхищались исмаилиты и миссионеры секты ассасинов (в путешествии в Йемен).
Позднее арабские энциклопедии создавались чаше отдельными личностям нежели сообществами. Следует отметить медицинскую энциклопедию Абу Аль-Касим Халафа (936-1013), более известного как Абдулхасис и реформаторские труды египетского писателя и общественного деятеля Аль-Саюти, считавшего себя «муджаддидом» (обновителем). В общей сложности он оставил более 500 работ, включая узкоспециализированную энциклопедию филологии. Будучи личностью незаурядной и деятельной, он чуть не погиб во время бунта в суфийской мечети Байбарс, где он пытался снизить стипендии. Умер он под домашним арестом на одном из островов Нила.
После 1500 г. с упадком Оттоманской империи, работа в области энциклопедических трудов в исламском мире также пришла в упадок.
Энциклопедии других стран
Невозможно в одной статье охватить все энциклопедические работы, которые произвело на свет человечество. Энциклопедии были в Китае и, возможно, самые объемные из всех существующих — например, Великий Канон, написанный в XV веке и состоявший из 22 937 свитков, из которых на сегодняшний день осталось по разным источникам от 400 до 800. В Индии не было энциклопедий в привычном для нас понимании, но в качестве таковых вполне можно рассматривать такие произведения как Махабхарата, Агнипура или Васудева — грани между эпосом и дидактикой в них нет, а количество охватываемых тем — огромно. Еврейские энциклопедии появляются только после эмансипации евреев в Европе. Первая такая книга появляется в 1901 г. в рамках борьбы с антисемитизмом во время дела Дрейфуса.
Отдельно отметим Wikipedia
В Википедии реализованы многие устремления энциклопедий прошлых веков — неуклюжие перекрестные ссылки теперь сменились удобными гиперссылками в киберпространстве. Попытка предоставить всеобъемлющую информацию больше не наталкивается на ограниченность «бумажных» ресурсов. Стремительное устаревание информации компенсировано возможностью незамедлительно вносить правки. Википедия как протестантская церковь semper reformanda — может быть изменена там, где это необходимо, при этом всегда соответствуя своей миссии. На самом деле, эти изменения — и есть миссия Википедии. В тоже время, Википедия отрицает энциклопедические традиции. Старые энциклопедии парадоксально гордились тем, что включают в себя все, будучи при этом по сути эксклюзивными. Любая вещь, даже самая тривиальная, попадая в энциклопедию, становилась заметной. Она выбиралась из бесконечного ряда фактов нашего мира, чтобы быть представленной в статье. Википедия же всеядна — она не разделяет, что важно и что неважно. Однако, в свете потенциально неограниченного объема, этот факт тоже неважен. Расширяясь, Википедия не занимает место на книжных полках. Тем не менее, у Википедии есть очень слабое место — ее гиперссылки, размывающие границы между ней и остальным Web-ом, который в целом представляет собой огромную, капризную, причудливую и ненадежную, но удобную для пользователя энциклопедию.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
A Brief History of Encyclopaedias from Pliny to Wikipedia, Andrew Brown, Hesperus Press, 2011
Верстка книг Цены на верстку Печать книг Книжные переплеты Технические рекомендации к макетам Типографский шрифт История книгопечатания Английские первопечатники